1860. Стивенс А. Речь о Краеугольном камне

АЛЕКСАНДР СТИВЕНС – «РЕЧЬ О КРАЕУГОЛЬНОМ КАМНЕ», 1860
The Cornerstone Speech, 1860 by Alexander Stephens
21 марта 1960 г.
Я продолжу, когда воцарится абсолютная тишина. Я не могу говорить, пока в зале шум и беспорядок. У меня достаточно времени, я готов, если потребуется, провести с вами всю ночь. Просто мне жалко тех, кто пришел сюда услышать меня, но не может этого сделать. Нет, я не показываю фокусы и не говорю смешные вещи, я лишь желаю, чтобы то, что я скажу, было услышано теми, кто хочет это услышать не только в этом городе и Штате, но и во всей Конфедеративной Республике.
Я уже говорил, что мы участвуем в одной из величайших революций в истории мира. Три месяца назад семь Штатов свергли старое правительство и создали новое. отмечал, что мы проходим через одну из самых больших революций в летописи мира. До недавнего времени в ходе нашей революции мы не потеряли ни одной капли крови.
В центре моего рассмотрения – наша новая Конституция и наше новое правительство. Говоря о Конституции, я хочу заметить, что в ней предусмотрено достаточно средств для защиты наших древних прав, свобод и привилегий. Сохранены все главные принципы Великой хартии вольностей. Никакой гражданин не может быть лишен жизни, свободы, или собственности, кроме как по решению его пэров, вынесенному в соответствии с законами страны. Поддерживается и защищается главный принцип религиозной свободы, который был честью и гордостью старой Конституции. Всё то, что вызывало любовь американцев в старой Конституции, в новом соглашении сохранено на века. Но вместе с тем, были сделаны некоторые изменения. Одни из них я предпочёл бы в Конституции не видеть, другие же встречают моё самое сердечное одобрение. Они безусловно совершенствуют старую Конституцию. Рассматривая этот документ в целом, я прихожу к выводу, что он решительно лучше старого.
Позвольте мне кратко остановиться на некоторых изменениях. Вопрос о растущих классовых интересах и развитии одних отраслей промышленности в ущерб другим при помощи протекционистских налогов, вызывавший большие конфликты в прежние времена, в новой Конституции окончательно решен. Мы не позволяем введения каких-либо пошлин, имеющих целью в любой сфере деятельности предоставление преимущества одному классу людей над другим. Всё в нашей системе подчинено самым принципам совершенного равенства. Честные работники и предприятия освобождаются от любых форм преследования. Старая тарифная колючка, столь многих раздражавшая в старом государстве, навсегда выдернута из нового.
Еще одним полезным изменением является отмена права Конгресса регулировать торговлю. Власть, данная ему старой Конституцией, по этому вопросу была, по крайней мере, сомнительной, и распространялась исключительно на строительство. Мы, Южане, не желая оспаривать Конституционные принципы,выступали против её осуществления, признавая её нецелесообразной и несправедливой. Несмотря на наше противодействие, миллионы долларов из федерального казначейства были потрачены на эти цели. Мы были не против развития торговли, или мер по её улучшению. Главный вопрос мы видели в том, на кого должно ложиться бремя этих трат. К примеру, в Джорджии мы сделали за счёт средств населения столько внутренних усовершенствований, сколько ни в какой другой части страны. Мы потратили 25 миллионов долларов на строительство железной дороги от побережья до гор, срыв для этого холмы и выровняв долины. Дорога была нужна нам и нашим западным соседям, чтобы открыть нашей продукции выход на мировые рынки. Ни один другой Штат не был так заинтересован в дороге, как Джорджия, и мы не обращались в федеральное казначейство за помощью. Все расходы во время строительства и оборудования дороги несли предприниматели, вступившие в это предприятие. Стоимость металла в смете строительства составила незначительную цифру, но мы были вынуждены заплатить в федеральное казначейство несколько миллионов долларов для погашения расходов стальных импортеров, понесенных ими из-за разницы цен на внутренних и внешних рынках. Разве было справедливым вносить в казначейство деньги за импорт тогда, когда их можно было потратить на строительство гаваней на наших реках? Основной принцип, который мы отстаиваем, заключается в обязанности коммерсантов принимать на себя бремя расходов, требуемых для блага местности, где они проживают. Если Чарльстонской гавани требуется улучшение, то пусть необходимые работы оплатят чарльстонские предприниматели. Если необходимо очистить устье реки Саванна, то позвольте этим вопросом заниматься судоходной компании, зарабатывающей на этой реке деньги. То же с устьями рек Алабама и Миссисиппи. Мы выступаем за то, чтобы затраты по доставке по железным дорогам включались в стоимость нашей продукции, будь то хлопок, пшеница, зерно и что-то другое. Вот такой принцип совершенного равноправия и закреплён в новой Конституции.
Ещё одна особенность нового Конституционного соглашения, о которой я расскажу – разрешение членам кабинета министров и главам департаментов входить в состав Сената и Палаты представителей и принимать участие в дебатах и обсуждениях по различным вопросам управления. Я бы предложил пойти дальше и обязать президента набрать себе Конституционных советников из числа конгрессменов. Это полностью соответствовало бы практике британского парламента, являющейся, по моему мнению, одним из самых мудрых положений британской Конституции. Эта практика – единственное, что укрепляет то правительство. Она придает ему стабильность и возможность безболезненно менять курс. Наше положение является значительным шагом на пути к подобной практике.
Согласно старой Конституции министр финансов, к примеру, не имел возможности, за исключением годового отчета, выступать по вопросам финансового планирования, или на другие темы. Он не имел возможности открыто изложить, объяснить, или защитить свои взгляды на политику. Единственным путем для выражения его мнения были выступления в газетах. В британском парламенте премьер-министр вносит бюджет и защищает перед нацией каждый его пункт. Если ему не удаётся отстоять свои взгляды, то он должен подать в отставку. В нашей новой системе нашлось место для открытых выступлений чиновников. В Конституции прописано право глав департаментов публично выступать от своего имени и своего учреждения с защитой своей политики, не прибегая к такому ненадёжному и крайне субъективному средству, как газеты. Мы также искренне надеемся, что нам не придется создавать и финансировать правительственный печатный орган.
Другое изменение в Конституции касается продолжительности срока пребывания у власти президента. В новой Конституции установлены шесть лет вместо четырёх, и отменено право переизбрания. Конечно, это является решительным шагом в сторону консерватизма. Но он удалит от должностного лица все искушения использовать свое положение и доверенные ему полномочия для достижения личных целей. Единственной целью, которой должен руководствоваться тот, кому будет оказано такое высокое доверие, есть и будут благо для народа, развитие и процветание, счастье и безопасность, честь и истинная слава для Конфедерации.
Чтобы не утомлять вас перечислением многочисленных изменений в Конституции, позвольте мне перейти к пункту, последнему по порядку, но далеко не последнему по значению. Новая Конституция навсегда запретила пропаганду против нашего особенного института африканского рабства в том виде, каком он существует, против того надлежащего статуса, который негры занимают в нашей цивилизации. Всё это явилось непосредственной причиной последнего раскола и настоящей революции. Джефферсон предсказывал, что рабство станет той «скалой, о которую разобьется старый Союз». Он был прав. То, что ему только казалось, теперь стало свершившимся фактом. Но вызывает сомнение, что он полностью постиг ту великую истину, на которую опирается эта скала. Им и большинством ведущих государственных деятелей, во время формирования старой Конституции руководила мысль о том, что порабощение африканских есть нарушение законов природы, что оно неправильно в принципе, социально, нравственно, и политически. Для них рабство было злом, с которым они не знали, как поступить, но которое, как они думали, является недолговечным, и по Божественной воле скоро прекратится. Эта идея преобладала над создателями Конституции, хотя и не нашла отражения в документе. Конституция, напротив, защитила права рабовладельцев на всё время существования рабства, так что всё утверждения, что не существует Конституционных гарантий рабовладельцам, столь популярные сегодня, не имеют под собой никакого основания. Антирабовладельческие идеи в корне неправильны. Они опираются на предположение о равенстве рас, которое является ошибочным. Эти идеи стояли на песчаном фундаменте, рассыпавшемся, как только «подул ветер, и началась гроза».
Наше новое правительство основано на диаметрально противоположной идее; краеугольным камнем в его фундаменте лежит та великая истина, что негр не равен белому человеку, а рабское подчинение превосходящей расе является его естественным и нормальным состоянием. Наше новое правительство является первым в мировой истории, основанным на этой великой физической, философской и моральной истине. Этот закон долго добивался своего права на существование, подобно всем другим истинам в различных разделах науки. Так было и среди нас. Многие из тех, кто слушает меня сегодня, возможно, помнят, что даже они сами эту истину признали не сразу. Ошибки прошлых поколений цеплялись за нас на протяжении двадцати последних лет. Тех жителей Севера, кто все еще цепляется за эти ошибки с рвением, достойным лучшего применения, мы справедливо называем фанатиками. Весь их фанатизм является разновидностью безумия и возникает из непонимания и неправильного рассуждения. Одна из самых поразительных характеристик подобного безумия заключается в том, что такие безумцы делают нужные им умозаключения из ошибочных предпосылок, как в случае с нашими антирабовладельческими фанатиками. Их заключения были бы правильные, если бы имелись на то основания. Они предполагают, что негры равны белым людям, и, следовательно, имеют право на равные с белым человеком привилегии и свободы. Если бы их предпосылки были верны, то их умозаключения были бы логичны и справедливы, но данные предпосылки в корне неправильные, и все их аргументы не выдерживают критики. Я вспоминаю, что однажды слышал, как один небездарный Северный джентльмен, облеченный большой властью, пылко предсказывал с трибуны Палаты представителей, что мы на Юге в конечном итоге будем вынуждены покончить с рабством, поскольку-де против законов жизни также бессмысленно вести войну, как против законов физики и механики. Что их принцип, в конце концов, победит. Что мы, поддерживая рабство в том виде, в каком оно есть у нас, выступаем против законов природы, против закона равенства людей. Я ему ответил, что, если исходить из их собственных принципов, то победителями окажемся именно мы, и что крестовый поход его и его соратников против наших институтов окончится провалом. Признавая его правоту в том, что против законов жизни также бессмысленно вести войну, как против законов физики и механики, я добавил, что это в равной степени относится и к нему самому, выступающему против одного такого закона. Он пытается уровнять вещи, которые Создатель сделал неравными.
В настоящее время в этом конфликте успех был на нашей стороне, по всей территории Конфедеративных Штатов. Я смело могу заявить, что наша социальная структура крепка и нерушима, что я нисколько не сомневаюсь в окончательном признании наших принципов всем цивилизованным и просвещенным миром.
Как я уже говорил, закон, отстаиваемый нами, долго добивался своего права на существование, подобно всем другим истинам в различных разделах науки. Так было с законами Галилея, так было с Адамом Смитом и его политической экономией. Так было с Харви и его теорией кровообращения. Известно, что ни один представитель медицины, живший в то время, когда он объявил о своем открытии, не поддержал его. Теперь же это признано повсеместно. Почему бы нам не верить в окончательное всемирное признание идей, которые мы положили в основание своей системы? У нас первое правительство, созданное в строгом соответствии с законами природы, Божественным замыслом и должным использованием человеческого материала. Многие правительства основываются на принципе подчинения и порабощения некоторых классов той же самой расы. Такой принцип мы считаем нарушением законов природы. Для нас все представители белой расы, высшее и низшее общества, богатые и бедные одинаково равны перед лицом закона. Но с неграми не так. Их дело – подчиняться.Они по своей природе, или по проклятию рода Ханаанского, должны занимать именно то место, которое занимают в нашей системе. Архитектор при строительстве зданий, сначала кладет фундамент из надлежащего крепкого материала, а затем возводит стены из кирпича или мрамора. В основании нашего общества лежит самый подходящий для этого материал, и мы по опыту знаем, что так лучше и для подчиненной и для превосходящей расы, и так должно быть. И так есть в соответствии с решением Создателя. Не нам понимать мудрость Его решений, или подвергать их сомнению. Во имя Своих собственных целей, Он сделал одну расу, отличной от другой, также как Он сделал «свет одной звезды отличным от света другой». Великие цели человечества скорее были бы достигнуты, если бы все следовали Его законам и декретам при создании правительств так же, как во всех остальных делах. Наша конфедерация основана на принципах, находящихся в строгом соответствии с этими законами. Камень, отвергнутый первыми строителями, нами положен «во главу угла», став настоящим краеугольным камнем в нашем новом здании. Меня спросили, что я думаю о будущем? Некоторые предсказывают, что мы настроим против себя весь цивилизованный мир. Меня не волнует, кто и где противостоит нам, если мы опираемся на вечный истинный закон, будем верны ему, и отстаивать его до конца, то мы будем обязаны одержать победу, и одержим её.
Тысячи людей, которые начинают понимать эти истины, еще не полностью оценили ихвсеохватность. Нам рассказывают о большой работе по христианизации и прививанию цивилизованного образа жизни среди варварских племен Африки. По моему мнению, эта работа никогда не будет доведена до конца, пока они не усвоят урок, преподанный Адаму – «В поте лица твоего будешь есть хлеб», и не будут научены самостоятельно работать, зарабатывая себе на пропитание и одежду.
Теперь поговорим о другом: Некоторые задают себе вопросы, реально ли существование Конфедерации без принятия новых членов? Есть ли у нас средства и способность упрочить положение своей нации среди мировых держав? Лично я на это ответил бы, что с тревогой слежу за обсуждением вопроса о присоединении к нам пограничных Штатов, имеющих такие же институты, как и у нас, но даже, если они окончательно решат отвергнуть союз с нами, у нас хватит силы удержать свои позиции. У меня не вызывает сомнения то, что они в конечном итоге будут вынуждены присоединиться к нам, хотя мы сможем добиться успеха и без них.
У нас есть все существенные предпосылки для успешной жизни как государства. На Севере и даже в пограничных Штатах популярна идея о том, что мы являемся слишком маленькими и слишком слабыми, чтобы удержать отдельную государственность. Эта идея – большая ошибка. Мы занимаем территорию более чем в пятьсот шестьдесят четыре тысячи квадратных миль, что на двести тысяч квадратных миль, больше чем территория, включенная в пределы начальных тринадцати Штатов. Она в два раза превышает территорию Франции или Австрийской империи. Франция имеет, округленно, только двести двенадцать тысяч квадратных миль. Австрия имеет, округленно, двести сорок восемь тысяч квадратных миль. Наша территория больше чем оба эти государства вместе взятые. И больше чем вся Франция, Испания, Португалия, и Великобритания, включая Англию, Ирландию, и Шотландию, вместе взятые. Население наше, согласно переписи 1860 года, включая и белых и черных, превышает пять миллионов человек. Всё население начальных тринадцати Штатов, включая белых и черных, в 1790 году было меньше четырёх миллионов человек, и еще меньше – в 1776 году, когда наши отцы получили независимость. Если они, с таким маленьким населением, сумели удержать свою независимость от самого величайшего государства на земле, то, что мешает нам сделать то же самое теперь?
Что касается материального богатства и ресурсов, то они перед нами. Налогооблагаемая собственность Конфедеративных Штатов никак не меньше двух тысяч двухсот миллионов долларов! Я думаю, что не очень ошибусь, если скажу, что она в пять раз превосходит собственность, которой колонии обладали в то время, когда достигли независимости. Одна Джорджия обладала в прошлом году, согласно сообщению нашего генерального контроллера, шестьюстами семьюдесятью двумя миллионами налогооблагаемой собственности. Долги семи Конфедеративных Штатов в сумме составляют меньше восемнадцати миллионов, в то время как существующие долги других Соединенных Штатов совокупно составляют внушительную цифру в сто семьдесят четыре миллиона долларов. И это, не принимая во внимание большие городские долги, корпоративные долги, и долги железной дороги, которые давили, и продолжают давить тяжелым грузом на ресурсы тех Штатов. Эти долги, прибавленные к другим, увеличивают общую сумму до пяти сотен миллионов долларов. С такой территории, какая у нас есть, с таким населением, климатом и почвой, какие вы не встретите нигде больше, с такими ресурсами и продукцией, которая управляет миром, разве могут остаться сомнения в нашей способности преуспеть, в независимости от того, присоединятся ли другие к нам или нет?
Я полагаю, что выражаю общее чувство, когда говорю, что пограничные Штаты должны присоединиться к нам. Различия во мнениях, которые существовали среди нас в момент, предшествовавший отделению, имели больше отношения к вопросам совместной защиты наших достижений, чем к вопросам обеспечения общей безопасности, на которые мы смотрели одинаково.
Это различие во мнениях, в основном, относилось к политике, но не к нашим принципам. Мистер Джефферсон, после жаркой борьбы, сопровождавшей его избрание, сказал в своей инаугурационной речи в 1801 году, что «различия во мнениях могут существовать без различия в принципах, и все мы до некоторой степени одинаково и федералисты и республиканцы». То же можно сказать и про нас. Независимо от различия мнений по вопросам сотрудничества с нашими братскими рабовладельческими пограничными Штатами, теперь, когда случилось самое худшее, все мы точно такие же независимые государства, какими мы были соратниками, хотят они того, или нет.
В этой связи я пользуюсь случаем, чтобы заявить, что у меня есть серьезные опасения что теперь, когда случилось самое худшее и разрыв отношений со старым правительством является единственным путем обеспечить нашу безопасность и неприкосновенность, мы столкнёмся с намного более серьезными бедами, чем прежде. До настоящего времени мы не сталкивались ни с одной проблемой, какие обычно сопровождают революции. И не было замечено ни одной предпосылки для них. Мудрость, благоразумие и патриотизм отметили каждый шаг нашего движения в настоящее. Это предсказывает хорошее будущее, и я искренне рад, что могу так говорить. Я прошу меня извинить, но скажу, что за всю свою жизнь не встречал столько способных, мудрых, консервативных, одаренных, целеустремленных, решительных, и патриотических людей, сколько я видел в Конгрессе в Монтгомери. Их дела говорят за них; временное правительство говорит за них. Конституция постоянного правительства станет вечным памятником их ценности, достоинству, и государственной деятельности.
Но возвращаясь к вопросу о будущем. Что мы получим в результате этой революции?
Будет ли всё, имеющее такое хорошее начало, продолжаться так и впредь? В ответ на этот волнующий вопрос, я могу лишь сказать, что всё зависит только от нас. Молодой человек, начинающий свою жизнь в полном здравии, таланте и способностях, волею Господней назначен быть строителем собственного благосостояния. Его судьба находится в его собственных руках. Он только своими действиями может покрыть своё имя честью или позором. Если он живет правдой, честностью, честью и прямотой, трудом, терпением и энергией, то он не может потерпеть неудачу. Так же и с нами. Мы – молодая республика, только вступающая в семью государств, и мы будем строителями своего собственного благосостояния. Провидением наша судьба вручена нам самим. Мудростью, благоразумием, и деятельностью наших государственных служащих, разумностью, достоинством и патриотизмом наших граждан мы добьемся успеха, и оправдаются самые жизнерадостные надежды. Но если возобладают неразумные решения, если будут править разногласия, если мы разделимся, будут возникать политические ереси и поднимет голову гидра внутреннего раскола, вскормленная чьими-то порочными личными амбициями, то я не смогу обещать вам ничего хорошего. Никакая республика или правительство не смогут продержаться долго без разумности, достоинства, целостности и патриотизма людей.
У нас есть разум, достоинство и патриотизм. Все, что требуется, это взрастить их и увековечить. Без достоинства мы не найдем применения разуму. Франция была нацией философов. Но эти философы стали якобинцами. Они испытывали недостаток в том достоинстве, в той преданности моральным принципам и в том патриотизме, которые необходимы хорошему правительству, организованному на принципах совершенного правосудия, и ищущего согласия и дружбы со всеми другими государствами. Я не вижу никаких препятствий на пути нашего восходящего прогресса. Присоединение к нам других Штатов, будет очень зависеть от того, представим ли мы миру, а я полагаю, что представим, правительство, лучшее чем то, которое есть в соседних Штатах. Если мы сделаем это, то Северная Каролина, Теннесси и Арканзас не смогут долго колебаться, так же, как Виргиния, Кентукки, и Миссури. Они будут обязательно стремиться к нам, согласно высшему закону. В нашей Конституции есть положение, вполне чётко описывающее наше право принимать новых членов, оно более мудрое, чем то, которое было в старой Конституции, хотя и не обещает нам скорейшее их принятие. Смотря в отдаленное будущее, и, возможно, не в столь отдаленное, я признаю возможным, что все большие Штаты Северо-запада, такие как Теннесси, Кентукки, Миссури, Арканзас и т.д., будут стремиться к нам. Если они решатся на этот шаг, при условии готовности разделить с нами все наши принципы, то наши двери широко откроются, чтобы впустить их.
Если мы будем придерживаться правильного курса, то с почти абсолютной уверенностью можно ожидать продолжения распада старого Союза. Теперь мы – ядро нового государства, которое, если мы останемся верны себе, нашей судьбе и великой миссии, станет главенствующей силой на этом континенте. До какой степени мы расширим свои границы и какими они будут в будущем, покажет время. Что касается Штатов старого Союза, то этот процесс не будет основан на принципах реконструкции, как предлагается сейчас, но на принципах реорганизации и новой ассимиляции. Вот некоторые наши перспективы, как я их вижу.
Но сначала мы обязательно столкнёмся с неудобствами и трудностями, сопровождающими любые изменения правительства. Мы почувствуем их в наших почтовых делах и изменении торговых путей. Нужно надеяться, что эти неудобства будут явлением временным, и нам придется перенести их с терпением и сдержанностью.
Относительно того, будет ли у нас война с нашим прошлыми конфедератами, или мы дружеским путём уладим все вопросы различий между нами, я могу только сказать, что, насколько я информирован, перспектива мирного урегулирования сейчас реальнее чем когда-либо. По крайней мере, война нам не так угрожает, как раньше. Идея принудительного воссоединения, о которой можно было прочитать между строк инаугурационного послания президента Линкольна, к настоящему времени кажется, разработана не так далеко, как ожидалось. Форт Самтер скорее всего будет покинут их войсками. Но что они собираются делать с фортом Пикенс и другими фортами в заливе не совсем ясно. Остаётся только желать, чтобы и они были отданы нам. Наша цель – мир, не только с Севером, но и со всем остальным миром. Все вопросы, касающиеся общественной собственности и общественных долгов Союза, появившихся пока мы были его членами, мы готовы и хотим урегулировать и уладить на принципах права, равенства и доброй воли. Война не принесёт большой выгоды ни Северу, ни нам. Является ли намерение эвакуировать Форт Самтер свидетельством желания мирного разрешения наших споров с Соединенными Штатами, или вынужденным шагом, я не смею загадывать. Я надеялся бы на первое. Хотя ходят слухи, что это вынужденное решение. Все, что я могу сказать Вам по этому поводу – держите порох сухим, а ружья – вычищенными.
Самый верный способ обеспечить мир состоит в демонстрации вашей способности отстоять свои права. Принципы и позиция существующей администрации Соединенных Штатов представленные республиканской партией, озадачивают нас некоторыми вопросами. В то время как они заявляют, что не допустят увеличение рабовладельческой территории ни на фут, они одинаково не готовы расстаться и с дюймом «проклятой земли». Выступая против института, которого они не приемлют, одновременно они выступают и против нашего освобождения. Они борются против сецессии Техаса с тем же рвением, с каким они боролись против его аннексии. Как же так? Чем может быть объяснён столь странный парадокс? Похоже, есть только одно логическое тому объяснение – они, выказывая свое человеколюбие, не проявляют ни малейшего желания расстаться с теми выгодами, которые несёт рабский труд. Их филантропия проигрывает их интересам. Их законопочитание имеет только одну цель и она – собирание налогов, полученных с доходов от рабского труда и расходование их на свои неподъемные запросы. И им, похоже, всё равно, что эти деньги заработаны на рабах. …
… Поскольку принятие Штатов, согласно Конституции, являлось прерогативой законодателей, и имело форму контракта или договора между уже принятыми и принимаемыми Штатами, то почему этот договор не может быть расторгнут, подобно обычным договорам, по взаимному согласию обеих сторон? Уходящие Штаты желают расторгнуть его и восстановить свой суверенитет. Почему, если Север хочет мира, этот вопрос не может быть улажен простым решением обеих палат Конгресса и одобрением президента, дающим их согласие на отделение и признание нашей независимости?