ДНЕВНИК ИОГАННА АУГУСТУСА СУТТЕРА (ДЖОНА О. САТТЕРА) (1838-1848)
Diary of 1838-1848 by Johann Augustus Sutter
От переводчика: Дневник Джона Саттера только называется дневником, на самом деле это воспоминания, составленные из различных записей, (по всей видимости – для оправдания своих претензий к американскому правительству), через несколько лет после упоминаемых там событий. Саттер писал их по-английски, но так как этот язык для него был не родным, и, судя по всему, он знал его не очень хорошо, то английский текст «дневника» грешит большим количеством грамматических и стилистических ошибок, что чрезвычайно затрудняло перевод. Не делали его легким и многочисленные вкрапления слов на других языках. Поэтому приходилось сильно облагораживать написанный Саттером текст и прибегать не к переводу, а к пересказу. Оригинальная структура «дневника» оставлена без изменений.
Апрель 1838 года
Я покинул штат Миссури (где проживал в течение многих лет) 1-го апреля 1838, и отправился с группой мужчин, руководимой капитаном Триппсом из Американской Пушной Компании, в сторону долины Виндривер в Скалистых горах; оттуда я двинулся с 6 смелыми мужчинами в Орегон, так как посчитал себя недостаточно сильным, чтобы пересечь Сьерра-Неваду и напрямую идти в Калифорнию (о ней я услышал в Нью-Мексико от джентльменов, побывавших там, и она с самого начала была целью моего путешествия).
Путь мой, полный множества опасностей и других проблем, лежал через различные форты и торговые фактории Компании Гудзонова Залива, и закончился в миссии Даллес на реке Колумбия. Затем я вброд пересек широкий пролив в его узком месте, вызвав тем самым удивление поселенцев. Через семь дней я прибыл в долину Уилламет, тогда как другие мои сотоварищи, обходившие пролив по суше, прибыли туда еще 17 дней спустя. В форте Ванкувер я был очень гостеприимно принят и получил приглашение перезимовать там, но, узнав, что судно КГЗ готовится к отплытию на Сандвичевы острова, я присоединился к его экипажу, надеясь с островов попасть в Калифорнию. Потом мне пришлось ждать целых пять месяцев любой возможности покинуть острова, отправившись не в Калифорнию, а в Ситку, резиденцию главного правителя Русской Америки. Там я провел еще один месяц, исполняя обязанности карго в экипаже брига «Клементина». Затем я получил в свое распоряжение судно, на котором поплыл на юг. 2-го июля 1839 года мой корабль потерпел крушение в виду порта Сан-Франциско. На борт корабля прибыл офицер и 15 солдат, они приказали мне уйти, говоря, что портом въезда в Калифорнию является Монтерей. Мне удалось выпросить у них 48 часов, чтобы пополнить запас провизии и подремонтировать судно.
В Монтерее я уладил дела с таможней, и представился губернатору Альворадо, которому рассказал о своем намерении поселиться здесь, и о том, что привез с собой пять белых мужчин и восемь – из племени канака (двое из них с женами). И сказал, что трое белых были механиками. Он был очень рад это услышать, особенно когда я сказал ему, что намереваюсь устроиться на берегу реки Сакраменто, потому что тамошние индейцы не позволяли белым, особенно испанского происхождения, селиться по соседству, были к ним очень враждебны, и воровали лошадей у жителей Сан-Хосе. Я получил общий паспорт для моей маленькой колонии и разрешение выбрать территорию, которую посчитаю удобной, и обязался через год снова прибыть в Монтерей, чтобы принять гражданство и право собственности на занятые земли. Кроме того, мне был обещан высокий пост в руководстве Калифорнии.
Я отправил свой корабль обратно на Сандвичевы острова и покинул Эрба Буэна (теперь Сан-Франциско) на нескольких купленных мной маленьких лодках и зафрахтованной шхуне «Изабелла». Я отправился исследовать внутренние реки Калифорнии, надеясь найти устье реки Сакраменто, так как никто не мог дать его точных координат.
Мне потребовались восемь дней, чтобы найти вход в реку Сакраменто, поскольку он очень обманчив, и его очень легко не заметить. Подобное впоследствии случилось с несколькими флотскими офицерами, отказавшимися брать проводника. Не доезжая около десяти миль до города Сакраменто, я встретился с первыми индейцами, которые были вооружены, раскрашены, и выглядели очень воинственно. Их было около двухсот человек, некоторые из них немного говорили по-испански и я смог заключить с ними своего рода соглашение. Двое индейцев, говоривших по-испански, пошли со мной, чтобы показать мне местность. Другие индейцы, едва завидев нас, прятались в зарослях и убегали. На маленькой лодке я поднялся по реке, в то время как большие корабли стояли на якоре в океане. Когда я вернулся, меня обступили все белые и спросили, как долго я собираюсь путешествовать по такой глуши. Мне показалось, что назревает мятеж, я сказал им, что дам ответ завтра, и ушел в каюту.
Следующим утром я отдал приказ возвращаться. 12 августа 1839 года мы прибыли в Американскую реку и высадились на ее побережье, в том месте, где позже возник кожевенный завод. Я отдал приказ разгрузить корабли, установить палатки и разместить пушки. Затем я собрал всех белых мужчин, заявил, что собираюсь здесь поселиться, а не желающие остаться со мной могут покинуть меня завтра на «Изабелле». Со мной остались все канаки и трое белых. Остальным я разрешил вернуться в Эрба Буэна.
Очень скоро возникли проблемы с местными индейцами. Потом, когда у нас установились хорошие отношения, они признались мне, что если бы у меня не было пушек, они перебили бы нас из желания завладеть имуществом. У меня был большой бульдог, который трижды спасал мне жизнь. Однажды, когда индейцы ночью бродили вокруг моего дома, он набросился на них, и некоторых сильно покусал. Я занимался строительством – там, где сейчас руины форта Саттера, за короткое время руками индейцев были построены несколько саманных домиков. Канаки соорудили себе три травяных бунгало, наподобие тех, в которых они проживали на Сандвичевых островах. Незадолго до этого, я купил скот и лошадей на ранчо сеньора Мартинеса, но с их доставкой в мой лагерь возникли непредвиденные трудности, и скот был доставлен только 22 октября 1838 года. Восемь человек, из доставивших мне скот, захотели остаться, но потом испугались индейцев и передумали.
В ожидании скота мы охотились на оленей и лосей. Мое стадо насчитывало около 500 голов крупного рогатого скота, 50 коней и табун из 25 кобылиц. В тот же год, осенью 1840 года, я приобрел 1000 коров у дона Антонио Суноля и немногим больше – лошадей у дона Хоакина Гомеса и других. Осенью 1839 года я построил большой саманный дом, крытый камышом и два маленьких здания, позже сгоревшие. Тогда же мы прорубили дорогу через лес до города Сакраменто и построили пристань. После этого настало время сеять пшеницу и сажать сад. Мы вспахали почву с помощью плохих плугов местного производства. Я нанял нескольких калифорнийцев погонщиками и двое из них сколотили приспособление для пахоты.
Весной 1840 года мы пережили нападение индейцев. Они убивали скот, похищали лошадей и угрожали моим рабочим. Я решил их хорошенько проучить, проведя против них военную кампанию. Две или три сотни индейцев собрались лагерем у реки Косюмнэ, и я не стал дожидаться, пока они нападут на нас. Оставив дома небольшой отряд с заряженными пушками и другим вооружением, я, с шестью смелыми мужчинами и двумя погонщиками, ночью выступил в поход и в полдень напал на индейский лагерь. В ходе перестрелки индейцы потеряли 30 человек, и запросили мира. После этого урока наши отношения пошли на поправку, и вскоре они стали моими лучшими друзьями и солдатами, с которыми я исследовал и осваивал долину Сан-Хоакин и долину реки Сакраменто.
Они также стали хорошими рабочими, а их мальчики пытались изучать ремесла. В то время путь в Залив был очень длинным и опасным, особенно в открытых лодках; просто удивительно, что, имея индейскую команду на лодке, мы не разу перевернулись. Обычно нам требовалось 16 дней, чтобы спуститься до Эрба Буэна и вернуться обратно, но в октябре 1839 года, из-за плохой погоды и бурного течения в реке, мы потратили на спуск в Залив целый месяц, исчерпав все запасы продовольствия.
18-е марта [1840].
Группа белых мужчин и индейцев, посланная на поиск строительного соснового леса, нашла его, правда, невысокого качества, в 25 милях от Американской реки и сплавила несколько плотов по реке. В конце месяца стало известно о новом заговоре индейцев против меня, но я успел предотвратить его, придя к ним лагерь и разоружив их.
17-е августа.
Люди, которые пересекли со мной Скалистые горы и двое других, отправились в Калифорнию из Орегона на борту американского судна, высадившего их в заливе Бодега, в то время занятого русскими. Когда они сказали русскому правителю, что хотят присоединиться ко мне, он принял их очень любезно и гостеприимно, по очень низкой цене снабдил их прекрасными лошадями, новыми седлами и т.д., и дал им проводника, который привел их ко мне незаметно для испанцев – в противном случае их ждала бы тюрьма в Сономе. Я был, конечно, очень рад, что эти храбрые люди снова со мной, нанял их, и мои силы сразу умножились.
23-е августа.
На индейском баркасе в мою гавань прибыл капитан Рингголд из Исследовательской Эскадры коммодора Уилкса. Вслед за ним в виду моего форта показались 6 китобойных судов и 1 баркас. С них сошли 7 офицеров и 50 матросов. Я был очень рад их видеть, послал за ними оседланных лошадей и пригласил их посетить меня. По их прибытии, я салютовал из пушек и снабдил всем необходимым. Американцы были очень удивлены, встретив в такой глуши белого человека. Их присутствие оказало впечатление на индейцев, которых потрясло количество белых, пришедших ко мне. Затем американцы исследовали реку дальше, чем это сделал я, то есть дальше Бьютса.
4-е сентября.
На борту шхуны «Сакраменто» прибыл русский правитель г-н Александр Ротчев и предложил мне приобрести все их поселения в заливе Бодега и Россе. Он был уполномочен продать русскую собственность и пригласил меня немедленно отправиться с ним на русском корабле. Он сказал, что меня выбрали потому, что я знаком им по своей службе в Ситке. Прибытие русского корабля произошло тогда, когда я путешествовал с капитаном Рингголдом. Что это за флот в реке, подумали мы, возвращаясь. В Бодеге мы быстро достигли соглашения, я побывал в форте Росс, там мне все показали, затем мы вернулись в Бодегу, отобедали на борту судна «Елена» и заключили сделку на 30 000 долларов. Всё остальное имущество я приобрел отдельным списком, и оплатил немедленно.
28-е сентября.
Я отправил своих людей и конторщика в Бодегу, чтобы принять рогатый скот, лошадей, мулов и овец, и пригнать их в форт Саттера, переименованный тогда в Новую Гельвецию. При переправе через Сакраменто, из 2000 голов скота около 100 утонуло, но остальные добрались в целости, оправдав потраченные на них деньги.
Я снова послал конторщика с людьми, чтобы принять недвижимость и при необходимости оставить там еще скот. Связь между побережьем и фортом я держал через шхуну «Сакраменто», на которой привозили древесину для постройки моего дома. Я строил форт весь август и сентябрь для защиты от индейцев и калифорнийцев, которые с ревностью смотрели на мои укрепления, для которых я использовал 12 пушек.
18-е октября.
По суше из Орегона прибыла группа из Исследовательской Эскадры коммодора Уилкса, состоявшая из исследователей, нескольких военно-морских офицеров, матросов и трапперов-проводников. Начальником у них был лейтенант Иммонс. Я принял их так гостеприимно, как только смог. Потом ученые отправились по суше в Сан-Хосе, а морских офицеров и моряков я отправил на борту одного из моих судов.
6-е марта. [1844]
В форт прибыл капитан Фримонт с Китом Карсоном, и рассказал мне, что он – офицер армии США, и его партия движется сюда в очень плохом состоянии, имея только самое необходимое. Я принял его и его партию как старых знакомых. Следующим утром я снабдил их новыми лошадями, и погонщиком с мулами, нагруженными необходимой провизией для его людей. Капитан Фримонт нашел в моем поселении все, в чем он нуждался, и теперь мог продолжить свой путь без задержки. Он, скорее всего, не нашел бы этого у испанцев и потерял бы большое количество времени. Я продал ему около 60 мулов, около 25 лошадей и телятину. Все лошади и мулы были хорошо подкованы. 23 марта все было готово, а 24-го он уехал в Соединенные Штаты.
Как чиновник правительства я был обязан доложить властям о визите капитана Фримонта. Губернатор Мичельторена отправил ко мне лейтенант-полковника Телльза с 25 драгунами, чтобы узнать, зачем приезжал Фримонт; испанцы прибыли только 27-го. Постепенно мои занятия сельским хозяйством, исследованиями и ремеслами стали развиваться, и мое поселение привлекало все больше внимания. Меня посещали многие замечательные исследователи, вроде доктора Санделлса, Вознесенского и других, капитаны торговых судов, и даже калифорнийцы, переставшие бояться моих индейцев. Небольшие группы переселенцев прибывали ко мне и поступали на службу, среди них был майор Бидвелл, прослуживший у меня четыре года. Майор Ридинг и майор Хенсли со своими людьми служили у меня два года, и показали себя как замечательные механики и фермеры. Мы изготавливали в моей кузнице американские плуги и другие подобные орудия. Каждый год русские были должны снабжать меня хорошим железом и сталью, и тем, что не могло быть изготовлено здесь, вроде 100 фунтов прекрасных винтовок и 100 фунтов пушечного пороха, и около 100 фунтов свинца. Свинец был для меня дороже золота.
Подобные поставки делала и Компания Гудзонова залива. От нее я получал порох, свинец, патроны, бобровые ловушки и одежду. Расплачивался бобровыми шкурами. Они сотрудничали со со мной, потому что им рекомендовали меня из Англии, и я был знаком с руководством компании. Я встречался с мистером Дугласом, сменившим доктора Мак-Лафлина на посту руководителя тихоокеанским и горным отделами. С таким количеством амуниции мой форт стал настоящей крепостью. Форт был построен за четыре года, потому что были проблемы со строевым лесом, который мы готовили и распиливали вручную. Губернатор Мичельторена сделал меня капитаном мексиканской армии. Он предпочел дружить со мной, так как, несмотря на наличие в провинции мексиканских войск (100 воинских соединений), со стороны переселенцев в Калифорнии была постоянная угроза революции. Получив чин капитана и пост командира северной границы, я начал муштровать индейцев. Мне помогали два хороших офицера, которых я сделал капитаном и первым лейтенантом. Они дополнили мой самодельный гарнизон, всё отличие которого от регулярной армии заключалось в том, что солдаты отрабатывали свое содержание на моем ранчо. Мое стадо непрестанно росло: у меня было 8000 голов скота, 2000 голов лошадей (включая беременных кобылиц) и около 4 тысяч овец. С большим трудом, но мы построили фабрику, на которой вязали одеяла. Одеяла, как и все остальное, производимое мной, пользовались спросом и реализовывались по очень высокой цене.
Иммигранты прибывали маленькими партиями, которые могли легко защитить себя от враждебных индейцев. Я всегда гостеприимно принимал их, и тем, кто не хотел оставаться со мной, давал рекомендательные письма к властям. При малейшей опасности они возвращались ко мне. О погибших в снегах партиях иммигрантов здесь говорить не стоит, так как о них часто писали газеты всех Соединенных Штатов.
Осенью 1844 года я, верхом на лошадях, как это было принято в те времена, направился с майором Бидвеллом и несколькими вооруженными людьми в Монтерей, чтобы нанести визит губернатору, генералу Мичельторене. Я был принят с самыми большими гражданскими и военными почестями. Однажды губернатор дал большой обед, после которого состоялся военный парад, а вечером был запущен воздушный шар и т.д. и т.п.
В Калифорнии настало очень мрачное время, поселенцы вооружались и готовились к революции. Об этом я узнал наверняка от британского консула и других господ, которых посетил в Монтерее. Они не знали, что генерал Мичельторена и я были друзьями, поэтому раскрыли мне план восстания во всех подробностях. Планировалось, что восставшие блокируют генерала и мексиканские войска в Монтерее, потом депортируют их в Мексику и изберут губернатора из своих. Мне было ясно, что им обеспечен успех, и что они, как мексиканцы зимой 1839 года, попросят всех иностранцев покинуть провинцию. Кастро и Альворадо уже зафрахтовали корабль капитана Виоджета, на котором губернатор должен был вернуться в Мексику.
У меня состоялась конфиденциальная беседа с генералом Мичельтореной, принявшим меня в Монтерее с большими почестями и уважением. После моего рассказа о том, что происходит в провинции, он провел военный совет, на котором я присутствовал. Я получил приказ собрать такую вооруженную силу, какую только смогу, и быть готовым к немедленному выступлению. Мне выдали патроны и стрелковое оружие, которые я погрузил на корабль и отправился в Сан-Франциско (тогда Эрба Буэна). Если бы я поехал туда по суше, то в Сан-Хуане, где на меня Кастро устроил засаду, попался бы в плен. В Эрба Буэна я оставался только несколько часов. Пока моя шхуна готовилась в обратный путь, я посетил таможню и офицеров Кастро. Как только я ушел от них, они получили приказ арестовать меня, но я был уже на пути в Сакраменто.
После моего прибытия в форт, я начал собирать солдат для генерала, провел маневры индейской пехоты и организовал роту кавалеристских стрелков (100 человек разных национальностей) под командой капитана Гантта; все они были хорошо подготовлены и вооружены и присоединились к Калифорнийскому кавалеристскому полку (который прибыл из Вальехо). Мы с маршами и развевающимися знаменами оставили форт 1-го января 1845 года, чтобы присоединится к генералу и исполнять его приказы. Майор Ридинг был оставлен с маленьким гарнизоном из французов, канадцев и индейцев.
Штаб Кастро находился тогда в миссии Сан-Хосе. Он не ожидал, что мы соберемся так скоро, и экстренно стал усиливать свой гарнизон, отправив нам на перехват большую группу солдат. Он видел, что я ему «не по зубам», и потому сбежал в Монтерей, чтобы объединиться с силами, которые блокировали генерала Мичельторену и его отряды. Оттуда он направился в Нижнюю Калифорнию, где хотел пропагандировать восстание против правительства. Мы нагнали его у реки Салинас и погнали в сторону Лос-Анджелеса. Первое столкновение, в которое мы вступили с врагом, было в Буэнавентуре, где мы напали на него и согнали с удобных позиций. Около Санта-Барбары очень многие из солдат моей дивизии дезертировали – 50 стрелков и вся Калифорнийский кавалеристский полк, вкупе с большим числом мексиканских драгунов, перешли на сторону восставших соотечественников.
Около миссии Сан Фернандо враг занял прекрасную позицию, и получил подкрепление в виде компании американских торговцев, прибывших из Соноры и другой компании тоже состоящей из торговцев и трапперов. Против 1000 хорошо снаряженных солдат я мог выставить около 350-375 человек. Перевес в ходе сражения около Сан-Фернандо быстро оказался на стороне врага, меня покинуло еще большое количество стрелков и артиллерии. В конце концов, я попал в плен и был увезен в Лос-Анджелес.
Спустя несколько дней, генерал Мичельторена, окруженный врагом так, что у него не оставалось провизии, сдался и после подписания необходимых документов под музыку полкового оркестра был препровожден в Сан-Педро, где его ждал корабль. На нем генерал с семьей и несколько верных ему офицеров покинули Калифорнию. Так закончилось правление губернатора Калифорнии генерала Мануэля Мичельторены.
Новое правительство губернатора Пио Пико и генерала Кастро имело намерение расстрелять меня. Они считали, что я поддержал генерала Мичельторену добровольно, но когда мне вернули мои вещи и документы, я смог показать письменные распоряжения генерала. Я был оправдан со всеми почестями и подтвержден в моей прежней должности военного командующего Северной границы, и освобожден от судебного преследования, подтвердив свою преданность новому правительству.
Когда я был в Санта-Барбаре, у меня состоялся разговор с генералом Мичельтореной по вопросу возмещения расходов, понесенных мной во время исполнения своих правительственных обязанностей. Мой счет к правительству уже приближался к 8000 долларов. Мне и моим людям не заплатили ни за одну оказанную услугу и не оплатили содержание лошади, на которой я исполнял свои обязанности. Генерал сказал, что знает об этом, но в казне нет денег, поэтому он готов даровать мне любую землю в Калифорнии. Я напомнил ему, что однажды мне уже дарили землю в Монтерее, но документ об этом был потерян (или уничтожен) доном Мануэлем Тимено, но я готов снова принять подобный дар. Так как мы находились в состоянии войны и могли быть убиты врагами в любой момент, я попросил написать дарственную на имя моего старшего сына и всей моей семьи.
Генерал прислал ко мне своего адъютанта капитана Кастанеду (он всё ещё жив). Он и составил этот документ, о чем два года назад рассказал земельной комиссии. Эта бумага была передана на сохранение Джону С. Фаулеру, у которого и находилась вплоть до его смерти в результате пожара.
После возвращения из Сан Фернандо через долину Туларе, мы отправились в свое прежнее поселение и достигли форта 1-го апреля 1845 года.
27-е сентября. [1845]
Прибыла большая партия эмигрантов. 30-го послал людей, чтобы им помочь.
7-е октября.
Прибыла еще одна большая партия (приблизительно 60 фургонов). Посетители и письма из Соединенных Штатов
21-е октября.
Получил Прокламацию и приказы от губернатора Пио Пико и генерала Кастро. В них говорилось, что объявлена война между США и Мексикой. 23-го, в четверг, в форту собрались иммигранты. На встрече были зачитаны полученные бумаги, и поселенцы разошлись до следующего понедельника.
11-е ноября.
В этот день в форт прибыл специальный уполномоченный из Мексики, дон Андрес Кастильеро. Вместе с ним приехали генерал дон Хосе Кастро, полковник Прудон, майор Лиссе, штаб и эскорт Кастро. Салютовал им из пушек.
Отказал им в просьбе продать форт за 100 000 долларов, также отказался обменять форт на миссию Сан-Хосе. Они уехали на следующий день. Салютовал им из пушек.
10-е декабря.
Снова прибыл капитан Дж. Фримонт.
12-е декабря.
Дал ему 14 мулов.
13-е декабря.
Фримонт выехал на Юг, на поиски капитана Дж. Уокера. В тот же день от Фримонта прибыли два кузнеца и арендовали кузницу для ковки гвоздей.
23-е декабря.
Индейцы выдвинулись из своего лагеря, часть из них мы повернули назад.
25-е декабря.
Из США через горы прибыл капитан У. Л. Гастингс с 11 мужчинами. Среди прочих прибыл доктор Семпл. На следующий день в горах пошел сильный снег, и если бы они там задержались, то были бы отрезаны от мира на всю зиму. Остались зимовать у меня.
14-е января. [1846]
Прибыли с дружественным визитом капитан Лейдесдорфф американский вице-консул и капитан Хинкли, капитан порта Сан-Франциско. 13-го, не найдя капитана Уокера, вернулся капитан Фримонт. Мы, являясь представителями властей Мексики и США, оделись в парадную форму, посетили Фримонта в его лагере, передали ему приглашение отобедать в форте, которое он принял. Фримонт переоделся в парадную форму и нагнал нас в пути. Когда мы приблизились к форту, нам салютовали из пушек.
17-е января.
Снабдил лагерь Фримонта провизией.
19-е января.
Капитан Фримонт и 8 его солдат отправились в Эрба Буэна на борту моей шхуны.
30-е января.
Меня посетили майор Снайдер и мистер Саблетт. Они принесли новости относительно войны, объявляемой между США и Англией.
19-е февраля.
До меня доходят слухи, что ежедневно ожидаемые мексиканские войска не прибудут никогда. Скорее всего, Калифорния станет частью США.
14-е марта.
Доктор Марш прислал гонца с известиями о проблемах, возникших у Фримонта с Кастро. Отряды Кастро блокировали капитана Фримонт около Монтерея, потому что он отказался покинуть провинцию. Иностранные граждане хотели помочь Фримонту, но тот отказался от их помощи.
21-е марта.
Капитан Фримонт вернулся и разбил лагерь с другой стороны Американской Развилки, но через несколько дней покинул лагерь и отправился в верховье Сакраменто, а оттуда – в Орегон.
28-е апреля.
Прибыл лейтенант американского флота А. Гиллеспи. У него были секретные инструкции для Фримонта, и он собрался нагнать его на пути в Орегон. Я снабдил его лошадьми и отправил со своим человеком к Питеру Лассенсу. У Лассенса он нанял и купил лошадей. Он достиг Фримонта и вернулся с ним в долину Сакраменто.
25-е мая.
Отправил Сэмюеля Нила с секретным поручением в Монтерей.
30-е мая.
Из долины в верховьях Сакраменто прибыл лейтенант A. Гиллеспи. 1 июня на моей шхуне он отправился в Эрба Буэна.
3-е июня.
Я, майор Ридинг, и большинство моих работников провели военную кампанию против индейцев из племени мукелемни. Нам стало известно, что Кастро и его офицеры подговаривают этих индейцев напасть на меня и всех иностранцев, сжечь наши дома и мельницы и т.д. Я принял делегацию из индейцев, мирно с ними побеседовал и мы расстались в очень хороших отношениях, но однажды ночью они попытались угнать лошадей из моего загона. Часовой их вовремя заметил, и я немедленно прибыл туда с вооруженными людьми. Индейцы скрылись в лесу, я усилил охрану. Возвращались мы на плотах, один из них перевернулся и я потерял 10 винтовок, 6 пистолетов, много амуниции и одежды. Майор Ридинг и еще один человек едва не утонули.
Оставшиеся оружие и одежда были разделены между всеми, и мы всю ночь продолжали путь по суше. Утром мы сделали привал, и я отправил группу на разведку месторасположения врага. В наш лагерь прибежала собака, мы узнали в ней собаку, прирученную племенем мукелемни, и это сказало нам, что враг близко. В то же время прибежал гонец и рассказал, что группа натолкнулась на мукелемни и вступила с ними в бой. Мы немедленно бросились на выручку. В разведгруппе уже были раненые, которые не могли продолжать стрельбу. Индейцы прятались по кустам и обстреливали нас из луков. Мы окружили их и начали методичный обстрел, убив многих воинов. Не имея достаточного запаса пороха и патронов, мы предпочли медленно отступить в лагерь. Оттуда быстрым маршем мы вернулись домой 7 июня.
8-е июня.
Из Сономы прибыл лейтенант Франциско Арсе с 8 солдатами. Попросил лошадей для генерала Кастро.
9-е июня.
Лейтенант Арсе отбыл в Монтерей.
10-е июня.
Группа американцев под командованием Э. Мерритта напала в Мэрфи на Арсе и отобрала у него всех лошадей.
13-е июня.
Прибыл баркас «Портсмут» под командованием лейтенанта Хантера. С ним приехали лейтенант Гиллеспи, загонщик Уолдрон и доктор Дювалль.
14-е июня.
Лейтенант Гиллеспи и Хенсли уехали в лагерь Фримонта около фермы Багора.
16-е июня.
Мерритт и Кит Карсон привезли новости о том, что Сонома занята американцами. В тот же вечер были привезены военнопленные – генерал Вальехо, дон Сальвадор Вальехо, лейтенант-полковник Прудон и М. Лессе. Я принял их под свое покровительство и заботу, обращался с ними так любезно, как только мог. Об этом сказали Фримонту, и он попытался мне возразить, что с пленными нельзя так обращаться. Тогда я сказал ему, если то, как я обращаюсь с ними, не является правильным, то пусть он передаст их кому-нибудь другому.
17-е июня.
Баркас «Портсмут» отбыл в Эрба Буэна. Капитан Фримонт переместил свой лагерь на Американскую Развилку. К нему присоединилось много людей.
18-е июня.
Прибыл посыльный из Сономы с письмом от капитана Монтгомери.
19-е июня.
Из своего лагеря прибыли капитан Фримонт и 20 его солдат. Был пленен Хосе Нориега. Кузнецы Фримонта заняты работой. Арестован Висенте Перальта, который был в Долине с визитом.
21-е июня.
Капитан Фримонт перенес лагерь через Американскую Развилку. Майор Ридинг и трапперы присоединились к нему. Затем они направились в Соному, поскольку стало известно, что большая группа калифорнийцев перешла Эстреко де Каргина у Бениции.
26-е июня.
Лейтенант Ревере и доктор Хендерсон из Портсмута с партией солдат прибыли на военном корабле. По суше из Орегона прибыла партия солдат и присоединилась к Фримонту.
28-е июня.
Прибыл лейтенант Бартлетт из Портсмута и организовал гарнизон.
10-е июля.
Фримонт с солдатами возвратился из Сономы. В ходе этой поездки с обеих сторон были предприняты некоторые жестокие действия.
Капитан Монтгомери отправил с лейтенантом Ривере в Соному американский флаг и некоторые инструкции для Фримонта. Мне было приказано поднять такой же флаг над фортом. Ночью мы зарядили пушки и рассвет был встречен дружным салютом. Многих людей новый флаг весьма удивил, они надеялись, что в Калифорнии останется флаг с Медведем, и они сохранят возможность для беспрепятственного грабежа. Капитан Фримонт с его силами получил приказ придти в Монтерей, капитан Монтгомери разместил во всех важных местах Верхней Калифорнии – Эрба Буэна, Сонома, Сан-Хосе, и форт Сакраменто – гарнизоны. Создавать наш гарнизон прибыл лейтенант Миссрун. Он сформировал его из моих белых работников и индейцев и передал командование гарнизоном мне. Индейцы не получали жалования, их снабжали рубашками и штанами. 12 из них получили еще и пальто. Так началась война в Калифорнии. Капитан Фримонт был почти все время занят в нижней Калифорнии, и сам себя объявил губернатором. Когда в Калифорнию прибыл генерал Кирни состоялась еще одна революция. За неподчинение его приказам капитан Фримонт был подвергнут аресту и потом вместе с Кирни – отправлен в США.
После войны я постарался, чтобы дела шли как прежде и 28-го мая нанял двух строителей Маршалла и Джингери для возведения большой мельницы в Брайтоне.
24-е мая. [1847]
Лейтенант Андерсон прибыл с подразделением из Нью-Йоркского добровольческого полка Стивенсона и освободил моих индейцев от военной службы.
31-е мая.
Мистер Маршалл начал работу по строительству мельницы с подготовки площадки.
13-е июня.
Меня посетил генерал Кирни со штабом и несколькими другими господами. Салютовал им из пушек, был парад гарнизона.
14-е июня.
Дал обед в честь генерала Кирни и штаба. Капитан Фримонт был взят под арест. Индейские вожди из племени уалла-уалла посетили Фримонта и потребовали от него расплатиться с ними за услуги, оказанные его батальону. Он приказал расплатиться казенными лошадьми.
16-е июня.
Генерал Кирни, штаб и эскорт и т.д. уехали через горы в США.
22-е июня.
Индейцы из племени уалла-уалла на пути домой в Орегон совершили много ограблений, отняв лошадей у моих людей и других, нападали на местные индейские племена. Очень плохое и очень воинственное индейское племя.
20-е июля.
Получил весь лес необходимый для постройки мельницы.
21-е июля.
Отправил Маршалла и индейского вождя на поиски участка в горах для постройки мельницы.
17-е, 18-е и 19-е июля.
Отправился с визитом к коммодору Стоктону в его лагерь на Беар-крик. Стоктон собрался с большой группой солдат в США. Подарил коммодору самую лучшую лошадь из моей кавалькады. Эпидемии среди индейцев. Много смертей, несмотря на то, что я нанял для них врача.
2-е августа.
Прибыли казначей майор Клауд и квартирмейстер капитан Фолсом. Выплатили жалование гарнизону. 4-го эта два господина верхом отправились в путь. Я вызвался их проводить. Когда мы отъехали полмили от форта, майор Клауд без чувств упал с лошади и умер тем же вечером. Попытки гарнизонного хирурга и моего доктора спасти его оказались тщетны. 6-го майор Клауд был похоронен с военными почестями. Капитан Фолсом принял командование гарнизоном, поскольку лейтенант Андерсон был болен.
25-е августа.
В форте, на пути к Большому Соленому озеру, остановился капитан Харт из Мормонского батальона с солдатами. Они потребовали лошадей за счет правительства, и, хотя со мной еще не рассчитались за прежних лошадей, я дал их ему. Они купили провизию и скобяные изделия. Я нанял 80 человек из них к себе на работу. Отправил на строительство мельницы и лесопилки.
28-е августа.
Маршалл уехал с семейством П. Уиммера и рабочими в Колуму, где приступил к строительству лесопилки.
10-е сентября.
Мистер Сэмюель Бреннен вернулся из Большого Соленого озера и предупредил о большой группе иммигрантов, двигающихся по суше. 19-го гарнизон был удален из форта. Лейтенант Пер Ли увел его в Сан-Франциско.
21-е сентября.
Нанял еще плотников, чтобы помочь Бруэтту напостройке мельницы.
3-е октября.
Весь месяц прибывали иммигранты. Очень много.
12-е октября.
Сэмюель Бреннен и Смит организовали в одном из зданий недалеко от форта маленький магазин.
1-е ноября.
Получил четыре жернова, доставленные из-за гор с большими проблемами.
22-е декабря.
Получил около 2000 фруктовых деревьев из форта Росс, долины Напа и других мест. Передал их людям, называвшим себя садовниками. Почти все деревья погибли.
28-е января. [1848]
Вечером шел очень сильный дождь. Прибыл Маршалл и сказал мне, что у него важное дело. После того, как мы остались одни в моей комнате, он показал мне первые кусочки металла, которые он посчитал золотом, хотя и не был уверен. Я провел проверку и доказал, что это было золото. Более того – 23-х каратное золото. Он хотел, чтобы я немедленно отправился с ним, но я сказал, что сначала должен оставить распоряжения своим людям.
1-е февраля.
Уехал на лесопилку. Отсутствовал 2-го, 3-го, 4-го, и 5-го. Я самостоятельно исследовал все и собрал несколько кусочков золота в ручье. Еще несколько кусочков принесли Маршалл и другие рабочие (они пока работали на меня, и золото по праву было моим). Ясказал, что отдам металл ювелиру, чтобы сделать кольцо. Взял с них слово хранить находку в тайне по крайней мере шесть недель, пока не будет закончена мельница в Брайтоне. К сожалению, они не сдержали слово, и на мельнице я потерял как минимум 25 000 долларов.
7-е марта.
Меня покинула первая партия нанятых мной мормонов. Ушли мыть золото, оставив мне только больных да хромых. Теперь я мог сказать, что меня оставили все – от конторщика до повара. Мой кожевенный завод, который почти начал приносить прибыль, был заброшен. Ванны с кожами оставлены заполненными. Половина всех кож испортилась. Остальная – растащена фермерами. Подобная ситуация была везде. Я начал собирать пшеницу, но мне никто не помогал – все добывали золото. Даже индейцы бросали работу. Они бежали на прииски и рассказывали другим индейцам о золоте и его ценности. Пришлось оставить в поле 2/3 урожая.
21-е марта.
Появилась банда грабителей из Редвудс, около Санта-Клары.
2-е апреля.
Прибыл мистер Хэмфри, профессиональный горный инженер. Отправился с Маршаллом и Уиммером в Колуму. Я ввел его в курс дела, снабдил провизией, дал индейцев, потом решив, что ничего не делая, лишь теряю время, отправился с ним. На моих соседей напала «золотая лихорадка» – с гор потянулись золотодобытчики. Некоторым сопутствовал успех.
16-е апреля.
Мистер Грей (из Виргинии), тот, который купил серебряные копи в долине Сан-Хосе, прибыл ко мне в форт, как только узнал новости про открытие золота. Я показал ему несколько кусочков золота. Он уехал в Штаты. Некоторые семьи переселяются в горы.
18-е апреля.
Стали прибывать любопытные люди. Я уехал в Колуму, в компании с майором П. Б. Ридингом и мистером Кембеллом (редактором «Alta California»). Отсутствовали 4 дня. Провели разведку, и нашли в изобилии серебро и железную руду.
28-е апреля.
Очень много людей прибывает в горы. Запустили лесопилку. Впервые в истории всей Верхней Калифорнии мы распилили бревно на доски.
1-е мая.
Сэмюель Бреннен построил магазин в Натоме на Мормонских островах, и стал неплохо зарабатывать.
15-е мая.
Рассчитал всех мормонов, строивших лесопилку и мельницу. Некоторые из них стали богатыми и респектабельными, но все они уехали к Большому Соленому озеру, и потратили там свои состояния во имя и славу Бога!
19-е мая.
Большая толпа народа прибыла в форт из Сан-Франциско. Все мои друзья и знакомые. Заняли все здания форта. У меня оставался только маленький индейский мальчик, чтобы жарить им всем кукурузу и т.д., поскольку мои повара оставили меня подобно всем остальным. Торговцы, доктора, адвокаты, морские капитаны, ремесленники и т.д. Все пришли и не знали, что делать, здесь все было в беспорядке. Все они оставили своих жен и семьи в Сан-Франциско, а те, у кого не было никого, заперли свои дома, выставив их на продажу по дешевке. Средняя цена – несколько сот долларов за дом и земельный участок. (Сейчас эти участки стоят от 100 000 долларов). Народ просто сошел с ума. Самые сообразительные торговцы, посетив прииски, смекали, что на обслуживании старателей можно сделать гораздо большие деньги. В Калифорнию потянулись суда со всяким товаром. Хлам, годами лежавший на складах южного и центрального побережья, Мексики и Сандвичевых островов, нашел здесь хороший рынок.
Мистер Бреннен построил очень большой магазин, и создал совместное предприятие с Говардом и Смитом из Сан-Франциско.
21-е мая.
Сэмюель Киберг устроил первую гостиницу в самом большом здании форта и сделал хорошие деньги. Многие торговцы хранили свои товары у меня на складах. (Обязанности кладовщика исполнял индеец, и справлялся с ними отменно). Вскоре каждая лачуга в форте стала складом, и форт превратился в базар. Паромщиками тоже были индейцы, и каждую ночь они приносили мне деньги, вырученные за переправу. За вычетом стоимости нескольких бутылок бренди, которые покупали эти индейцы, все деньги доставались мне. Едва ли тогда можно было найти столь же честных людей среди белых.
25-е мая.
Наплыв на прииски увеличивался с каждым днем. Люди прибывали из Южной Америки, Мексики, Сандвичевых островов, Орегона и т.д. Экипажи всех кораблей, прибывавших в Калифорнию, бежали на прииски. За ними последовали солдаты. В начале июля полковник Мейсон, наш военный губернатор, с капитаном Шерманом (госсекретарь), квартирмейстером капитаном Фолсом, посетили прииски. Недосчитались многих солдат из эскорта.
Поскольку мы хотели праздновать 4-е июля, то пригласили губернатора и его свиту остаться с нами, и приглашение было принято. Киберг устроил хороший обед, каждая вещь была хорошо продумана. Ведущим был Пикетт. Всё было достаточно хорошо сделано для новой территории, находящейся в таком волнении и беспорядке. Теперь-то вы знаете, как всё происходило. Эти люди смотрели на мою собственность как на свою, и зимой 1849 – 1850 годов было украдено у меня большое количество лошадей. Целый табун кобылиц был угнан в Орегон. Почти весь скот был перебит, несколько тысяч, мне осталось совсем немного. То же произошло со свиньями, которые были оставлены без присмотра. Эти люди достигли заметных успехов в кражах.
В верхнем Сакраменто, вниз от Бьютта к устью реки Фэтер, на островках мной были устроены загоны для скота. Грех было не воспользоваться прекрасной возможностью приплыть туда на маленьких лодках и не перестрелять весь скот. Этим занялась банда из пяти человек, у которых были подельники, свозившие мясо на рынок города Сакраменто. Они насытили город моим мясом, практически монополизировав этот сегмент рынка.
Весной 1850 года эти пятеро разделили между собой свою прибыль в размере около 60 000 долларов и уехали в атлантические штаты. Один из них вернулся зимой 1850-51 года, сколотил новую банду грабителей и занялся старым промыслом. Мои пастухи выследили их лагерь, увидев, как бандиты разделывают туши убитых коров. Вернувшись, пастухи рассказали мне, что видели еще нескольких коров, забытых этими бандитами Я немедленно отправил в Николаус за шерифом (Джеймс Хопкинс), ведь должна же быть на них управа?! Когда все было украдено и уничтожено, появился шериф. Я предал ему в помощь своих людей. Они проследовали за бандитами по Сакраменто, и нашли их лагерь. Когда шериф решил их арестовать, они прыгнули в свои лодки и стали уплывать. Шериф открыл по ним огонь, но грабители скрылись в целости и сохранности, хохоча во все горло.
Однажды мой сын ехал из загона, расположенного в нескольких милях ниже фермы Хок, и увидел человека (по фамилии Оуэнс), разделывавшего тушу одной из наших самых лучших молочных коров (на ферме Дарем, в Чили, они стоят около 300 долларов). Сын сказал ему, что тот не имел права забивать корову и не имеет права брать мясо. Сын вернулся домой, позвал с собой людей и взял телегу, но когда они прибыли на место, там не было ни мужчины, ни мяса. А ведь я был хорошо знаком с двумя братьями этого человека – торговцами из Лексингтона, штат Миссури. Этот человек однажды гостил у меня, привез подарки, я принял его очень хорошо, а он оказался вором. И сколько таких пересекали равнины и горы. Я не знал, что мне делать, продолжал свое хозяйствование, пытался удержать рабочих высокими заработками, но лишь глубже загонял себя в долговую яму. Потери превышали приобретения во много раз. Когда уехал Киберг, я почти прекратил всякую деятельность. И в настоящее время у меня остались только семья и несколько индейских слуг. Я пытался сохранить за собой хотя бы земельный участок. Подал соответствующую заявку в Земельную комиссии США и надеялся на скорое решение своего вопроса, но вот прошло уже 3 года и два месяца, а ответа все нет. Теперь я с тревогой жду решения, которое может или возродить меня к жизни, или свести в могилу.
Вы теперь знаете все обстоятельства моей жизни. Возможно, я много раз повторялся, но это, потому что я не имею возможности перечитывать написанное мной несколько месяцев назад. За прошедшее время много забылось. Все это не история моей жизни, а лишь памятная записка об историческом периоде, в который случилось много событий.
Я не собираюсь доказывать, что все мои посетители встречали радушный прием. Все больные и раненые получали бесплатную медицинскую помощь, потому что у меня всегда работал доктор. Моя помощь иммигрантам общеизвестна. Мне нечего добавить от себя.
Мне кажется, что теперь вы можете составить свое мнение о происходившем, опираясь на изложенные здесь факты. Вы знаете как тысячи и тысячи делали состояния на открытии золота, сделанном, благодаря моей энергии и стремлению к улучшению своего хозяйства. Моя лесопилка, которую торговцы и другие в Сан-Франциско называли очередным чудачеством Саттера, спасла от банкротства не только наше правительство, но и весь этот меркантильный мир. Для меня же это чудачество обернулось безумием, ведь, если бы золото не было найдено, то я стал бы богатейшим и влиятельнейшим человеком на всем Тихоокеанском побережье.