Речь американского сенатора Альберта Бевериджа была произнесена 16 сентября 1898 г в городе Индианаполис (штат Индиана) и имела своей целью изложение основных положений и политических лозунгов республиканской избирательной кампании накануне промежуточных выборов в Конгресс США. Речь сыграла заметную роль в решении сената утвердить аннексию Филиппин и способствовала популяризации основ империалистической внешней политики США в начале XX в. Введенные Бевериджем в активный политический обиход термины «божественная миссия», «превалирующий интерес», «политическая близость», «географическое предопределение», «самооборона», «присвоенное свыше звание» и др. получили широкое распространение в теоретических грудах и выступлениях сторонников американских территориальных приобретений.
ПОСТУПЬ ФЛАГА
Бог одарил нас прекрасной землей; землей, которая может накормить и одеть мир; землей, чья береговая линия могла бы охватить половину стран Европы; землей, стоящей, подобно часовому, между двумя величественными океанами земного шара; более великой Англией с более благородной судьбой.
Он поселил на этой земле могущественный народ — народ, возникший из самого решительного в истории человеческого рода; народ, постоянно пополняющийся зрелыми, мужественными, работящими людьми со всего мира; народ высшей категории в силу своего могущества, по праву созданных им институтов, властью продиктованной им свыше цели — пропагандистов, а не попрошаек истории. Бог даровал своему избранному народу славную историю — историю героическую, исполненную веры в нашу миссию и в наше будущее; историю государственных мужей, распространивших границы нашей Республики на неизведанные земли и дикие территории; историю солдат, пронесших знамя через пылающие пустыни и гряды враждебных гор к вратам заходящего солнца; историю постоянно умножающегося народа, прошедшего в течение полувека сквозь весь континент; историю пророков, предвидевших последствия зол, унаследованных от прошлого, и мучеников, умерших во имя нашего спасения от этих зол; историю божественно логичную, в процессе творения которой мы сегодня участвуем.
Таким образом, в текущей кампании этот вопрос является больше чем партийным вопросом. Он является американским вопросом. Он является вопросом всемирного масштаба. Должен ли американский народ продолжать свой марш к торговому господству над миром? Должны ли свободные институты расширять свое благословленное царствование, но мере того как дети свободы обретают силу, пока система наших принципов не овладеет сердцами всего человечества?
Разве нет у нас миссии, которую следует выполнить, разве нет долга перед нашими собратьями, который следует исполнить? Разве Бог наделил нас дарами за пределами наших пустынь и отметил нас как народ, пользующийся Его особым благоволением, лишь для того, чтобы мы загнивали в нашем собственном эгоизме, как поступают люди и государства, избравшие трусость своим уделом, а себя — в качестве божеств, как поступают Китай, Индия и Египет?
Следует ли нам вести себя как человеку, обладающему лишь единственным талантом и скрывающему его, или как человеку, обладающему десятью талантами и используюшему их, пока они не принесут богатство? Будем ли мы пожинать плоды, ожидающие нас по выполнении нами наших высоких обязанностей? Будем ли мы завоевывать новые рынки для продукции, взращиваемой нашими фермерами, производимой нашими фабриками, продаваемой нашими коммерсантами, да и, с Божьей помощью, новые рынки для всего того, что будут нести в своих трюмах наши суда?
Гавайи стали нашими; Порто-Рико будет нашим; молитвами ее народа Куба в конечном счете будет нашей; острова Востока вплоть до врат в Азию будут, по меньшей мере, нашими угольными базами; флаг либерального правительства будет развеваться над Филиппинами, и пусть это будет флаг, развернутый Тейлором в Техасе и донесенный Фримонтом до побережья.
Оппозиция говорит, что нам не следует править народом без его согласия. Я отвечаю: правило свободы, гласящее, что любое законное правление черпает свою власть в согласии тех, кем оно правит, применимо лишь к тем, кто способен к самоуправлению. Мы правим индейцами без их согласия, мы управляем нашими территориями без их согласия, мы управляем нашими детьми без их согласия. Откуда им было бы узнать, каким 6удет наше правительство, если бы они не дали своего согласия? Разве не предпочел бы народ Филиппин справедливое, гуманное, цивилизованное Правительство нашей Республики дикому, кровавому правлению грабителей и вымогателей, от которого мы его освободили?
И, независимо от этой формулы, предназначенной для просвещенного, самоуправляемого народа, разве мы не в долгу перед миром? Следует ли нам возвратить эти народы в дурно пахнущие руки, из которых мы их вызволили? Следует ли нам покинуть их, когда Германия, Англия, Япония жаждут их? Не следует ли нам спасти их от этих стран и предоставить им самостоятельное управление в трагической ситуации?
Они спрашивают нас, как мы будем управлять этими новыми владениями. Я отвечаю: методы управления определятся исходя из местных условий и требований ситуации. Если Англия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если Германия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если они могут контролировать протектораты, то и Америка может. С какой стати считается, что управлять Гавайями сложнее, чем Нью-Мехико или Калифорнией? Когда они пришли под нашу власть, и там и там было дикое и чуждое население, обе территории находились на большем удалении от центра правления, чем Филиппины сегодня.
Засвидетельствуете ли вы своим голосованием, что американская способность управлять ослабла, что вековой опыт самоуправления не принес результатов? Подтвердите ли вы своим голосованием, что вы более не верите в американскую мощь и практическое чутье? Или же вы заявите, что мы из тех, кто правит, что наши сердца — сердца тех, кто властвует, наши разум и дух принадлежат тем, кто призван руководить? Вспомните ли вы, что мы делаем лишь то, что уже делали наши отцы — мы лишь разбиваем шатры свободы, двигаясь далее на запад, далее на юг, — мы лишь продолжаем марш американского флага?
Марш флага! В 1789 году флаг Республики развевался над четырьмя миллионами душ в тринадцати штатах и над их дикой территорией, простиравшейся до Миссисипи, Канады и Флориды. Робкие умы тех дней предупреждали, что нам не нужны новые территории, и для того времени они были правы. Но Джефферсон, чей разум отражал историю веков, Джефферсон, мечтавший о Кубе как американском штате, Джефферсон, первый империалист Республики, — Джефферсон приобрел эту огромную территорию, простирающуюся от Миссисипи до гор, от Техаса до британских владений, и тогда начался марш флага!
Предавшие веру в свободу неистовствовали, но марш флага продолжался! Права на ту прекрасную земно, из которой были образованы Орегон, Вашингтон, Айдахо и Монтана, еще не определились; Джефферсон хотя и бывший строгим создателем конституционного права, подчинился внутренне присущему ему англосаксонскому импульсу, паролем которого тогда, да и остающимся таковым до сегодня во всем мире, является слово «Вперед!».
И сегодня, подчиняясь тому же гласу, который слышат Джефферсон и подчинился ему, который слышал Джексон и подчинился ему, который слышал Монро и подчинился ему, который слышал Сьюард и подчинился ему, который слышал Грант и подчинился ему, который слышал Гаррисон и подчинился ему, наш нынешний президент водружает этот флаг над морскими островами, над форпостами торговли, цитаделями национальной безопасности, — и марш флага продолжается!
Но оппозиция права — разница существует. Нам не нужна была западная долина Миссисипи, когда мы овладели ею, не нужны были ни Флорида, ни Техас, ни Калифорния, ни королевские провинции далеко на северо-западе. У нас не было эмигрантов для заселения такой огромной дикой территории, не было денег на ее освоение, не было даже дорог, чтобы ее освоить. На этом огромном диком пространстве не существовало условий для торговли. Да и наше производство не превышало возможностей нашей торговли. Не существовало ни единой причины для овладения новыми землями, кроме того, что в наших государственных деятелях от Джефферсона и до Гранта был силен провидческий дух и было чувство принадлежности к саксонской расе. Но сегодня мы выращиваем больше, чем можем потребить, производим больше, чем можем использовать. Потому мы должны найти новые рынки для нашей продукции.
И по этой причине, хотя территория, которой мы овладели в течение предшествующего века, нам тогда и не была нужна, нам действительно необходимо то, что мы приобрели в 1898 году, причем это необходимо нам сейчас.
Торговое превосходство Республики означает, что нашему государству предназначено стать фактором мира во всем мире, поскольку будущие конфликты обязательно будут торговыми конфликтами — борьбой зa рынки, торговой войной за существование. А золотым правилом мира является прочность занимаемого положения и гарантии военной готовности. В результате мы видим Англию, величайшего стратега истории, водружающей свой флаг на Гибралтаре, в Квебеке, на Бермудах, в Ванкувере — повсюду.
Так, Гавайи обеспечили нам военно-морскую базу в самом сердце Тихого океана; расположенные несколько далее острова Ладронес дали нам еще одну. Затем Манила стала еще одной базой, у дверей в Азию — ту Азию, на торговлю с которой сотни миллионов американских торговцев, производителей, фермеров имеют такие же права, как их коллеги из Германии, Франции, России или Англии; Азию, чья торговля с одной только Великобританией дает ежегодно сотни миллионов долларов; Азию, на получение дополнительной продукции из которой с надеждой взирает Германия; Азию, чьи двери не должны быть захлопнуты перед американской торговлей. Через пять десятков лет основная доля восточной торговли будет нашей.
Существует так много реальных дел, ждущих реализации: рытье каналов, прокладка железных дорог, рубка лесов, строительство городов, возделывание полей, завоевание рынков, спуск на воду кораблей, спасение людей, провозглашение цивилизации, водружение флага свободы, развевающегося на ветрах всех морей. Стоит ли в такой час терять время на пустозвонов, ссылающихся на законы природы? Разве время сейчас вручать нашу судьбу болтунам и разрушителям процветания? Нет! Сейчас настало время вспомнить о нашем долге перед нашими домашними очагами. Настал час осознания возможностей, открытых перед нами судьбой. Следовательно, настал час, когда нам следует сплотиться вокруг правительства.
Мы не можем уклониться от выполнения нашего долга перед миром; мы должны исполнить повеление судьбы, приведшей нас к высотам, на которые мы и не рассчитывали. Мы не можем покинуть землю, на которой Провидение развернуло наше знамя; нашим долгом является спасти эту землю для свободы и цивилизации.

Рубрика: История США 1876-1900