Один из наиболее влиятельных сенаторов-республиканцев Генри Кэбот Лодж-старший, ставший в 1919 г. лидером республиканского большинства и председателем сенатского комитета по международным делам, был одним из главных противников вступления Соединенных Штатов Америки в Лигу Наций. Инициированная им кампания против ратификации Версальского мирного договора (1919) приняла особенно ожесточенный характер практически сразу же после возвращения президента В. Вильсона с Парижских мирных переговоров.
Помимо того, что сенатор питал личную неприязнь к президенту, его позиция по Договору и его составляющей части — Уставу Лиги Наций определялась его убеждением, что США должны играть более решающую роль в мировой политике. По мнению Лоджа, ограничения, накладываемые Лигой Наций на будущую активную роль его страны в мире, коренным образом противоречили ее интересам, ограничивая свободу рук. Текст обращения был написан самим сенатором и без каких-либо эмоций зачитан им с листа в сенате 12 августа 1919 г. Речь была встречена овацией сенаторов и бурным выражением поддержки со стороны рядовых слушателей, заполнивших галерею сенатского зала.
Однако условия ратификации Версальского договора, предложенные сенатором Лоджем в виде 14 уточнений, не получили, как и ожидалось, требуемых двух третей голосов сенаторов, как не получило их поддержки и предложение Вильсона о безусловной ратификации договора. Версальский договор и, следовательно, членство США в Лиге Наций были отвергнуты как не отвечающие национальным интересам страны.
РЕЧЬ О ЛИГЕ НАЦИЙ
Господин президент!
Независимость Соединенных Штатов дороже, чем что-либо иное, не только для нас, но и для всего мира. Взгляните на сегодняшние Соединенные Штаты. Мы совершали ошибки в прошлом. У нас были недостатки. Мы будем совершать ошибки и в будущем и не добиваться успеха в реализации наших самых сокровенных надежд. Однако есть ли сегодня на этой планете другая страна, которая может сравниться с нашей с точки зрения узаконенного порядка, мира и широчайшей свободы?
Я считаю, что я могу говорить так, не рискуя быть обвиненным в чрезмерном хвастовстве, поскольку это истинная правда, что, заключая этот договор и принимая на себя эти обязательства, все, что мы делаем, соответствует духу бескорыстия и диктуется желанием сделать добро всему человечеству. Но не следует забывать, что мы имеем дело с государствами, каждое из которых обладает своими собственными интересами, и что существует серьезная опасность неразделяемого идеализма.
Сравните Соединенные Штаты с любой страной, существующей сегодня на этой земле, и задайте себе вопрос, не является ли положение Соединенных Штатов наилучшим из существующих. В деле служения интересам всего мира я готов зайти столь же далеко, как и любой другой человек, но главным для меня шагом в деле служения этим интересам является защита Соединенных Штатов.
Я всегда любил один флаг и не могу разделять верность этому ублюдочному знамени, придуманному для Лиги Наций.
Вы можете, если хотите, называть меня эгоистом, консерватором, реакционером или использовать в отношении меня любое иное резкое определение, которое вы сочтете подходящим, но я родился американцем и американцем я остаюсь всю свою жизнь. Я не могу быть кем-либо иным, кроме как американцем, и я должен думать прежде всего о Соединенных Штатах. И когда я думаю в подобных ситуациях прежде всего о Соединенных Штатах, я думаю о том, что является наилучшим для всего мира, поскольку, если Соединенные Штаты потерпят поражение, потерпят поражение и самые сокровенные надежды человечества.
Я всегда сохранял верность лишь одному принципу и не могу сейчас изменить ему. Я любил лишь один флаг и не могу отказаться от этой верности и полюбить этот ублюдочный флаг, изобретенный для Лиги. У меня вызывает отвращение интернационализм, отстаиваемый большевиками и людьми, для которых все страны одинаковы при условии, что на них можно заработать деньги.
Я должен оставаться националистом, и таким образом я, подобно всем другим американцам, могу оказать наилучшую услугу человечеству. Соединенные Штаты являются самой большой надеждой всего мира, но, если вы закуете нашу страну в оковы во имя интересов других государств, если вы впутаете ее в интриги Европы, вы навечно разрушите ее могущество и подвергнете опасности само ее существование. Позвольте ей идти через предстоящие века столь же свободной поступью, как и в предшествующие годы.
Сильная, щедрая, уверенная в себе, наша страна благородно служила Человечеству. Будьте осторожны в обращении с вашим чудесным наследием. Этой великой землей узаконенного порядка, так как, если мы споткнемся и упадем, свобода и цивилизация окажутся разрушенными до основания повсюду.
Нам говорят, что мы «разобьем сердце всему человечеству», если не примем этой Лиги в том виде, который нам предлагается. Я боюсь, что сердца огромного большинства человечества будут биться сильно, уверенно и без каких-либо сбоев, если Лига канет в вечность. Людей, опечаленных ее быстрой и милосердной кончиной, которых будет мучить бессонница на протяжении одной ночи, можно будет легко разместить в одной не очень большой комнате, но тех, кто издаст протяжный вздох облегчения, будут насчитываться миллионы.
Нам часто говорят о нашей дальновидности, и я полагаю, что мы будем и впредь заглядывать вперед и мечтать о более прекрасном будущем для всего человеческого рода. Но одно дело — прозорливость и совсем другое — фантазерство.
Искусственные приемы ораторов, используемые для создания картины несуществующего настоящего и будущего, которое никто не может предсказать, столь же нереальны и недолговечны, как пар или рисованные облака, как подвешенные на проволоке ангелы или искусственный свет театральной рампы.
Они живут лишь короткое время и становятся потрепанными и лубочными при дневном свете. Будем же по крайней мере реалистами. Цельность честного разума Вашингтона и его бесстрашный взгляд на все факты являются качествами, которые никогда не выйдут из моды и которые нам всем должны служить примером для подражания.
Нам навязывались идеалы, которые использовались в качестве аргументов в пользу создания Лиги, пока отвергающий ханжество здравый смысл не восстал против них. Могут ли быть идеалы сведены к этому изуродованному эксперименту, начатому с благородной целью, но запятнанному закулисными сделками и привязанному к мирному договору, который мог быть давным-давно заключен, к огромной выгоде всего мира, если бы на него не усадили этого наездника? «Post equitem sedet atra cura», — говорит нам Гораций, но ни за одним всадником не сидела более темная озабоченность, чем та, которую вызывает это открытое для сомнительного и спорного толкования соглашение, взгромоздившееся на мирный договор.
Нет сомнения, что немало замечательных и патриотично настроенных людей видят в словах «лига во имя мира» реализацию благородных идеалов. Мы уважаем и разделяем эти надежды и желания, но некоторые из нас видят в этом весьма неясном соглашении не надежду, а свое поражение, поскольку и у нас есть идеалы, даже если мы и отличаемся от тех, кто пытается утвердить монополию на идеализм.
Нашим первейшим идеалом является наша страна, и мы видим ее в будущем, так же как и в прошлом, служащей своему народу и всему миру — нашим идеалом будущего является продолжение такого служения по своей собственной воле. Перед нашей страной стоят свои серьезные проблемы, весьма грозные и опасные, и их правильное решение, если мы его добьемся, принесет огромную пользу всему человечеству.
Наша страна должна быть достаточно сильной, чтобы отразить опасность с Запала, как она отбила германскую опасность с Востока. Нам надо избегать такого положения, когда наша политика будет заниматься чуждыми нам проблемами или осложняться раздорами между другими государствами. Нам не нужно, чтобы энергия нашей страны истощалась, ее моральные силы ослаблялись бесконечным вмешательством в каждый происходящий в мире спор, будь он крупный или незначительный. Наш идеал заключается в том, чтобы сделать свою страну еще сильнее и прекраснее, так как только таким путем, как мы убеждены, она может принести наибольшую пользу миру во всем мире и благополучию человечества.

Рубрика: История США 1901-1925